Parallels в каком-то смысле повезло: выбор, на чьи средства расти, появился не сразу. Нам никто не хотел давать денег. Первые пару лет в развитие вкладывались деньги основного владельца Сергея Белоусова — в основном из дивидендов от его предыдущего бизнеса, производства бытовой техники Rolsen. Но их не хватало. Выручка от продажи решений контейнерной виртуализации серверов росла несопоставимо медленнее, чем траты, и до конца 2003 года денежный поток Parallels оставался отрицательным при размере выручки не более $3 млн.
Причины того, почему инвесторы нас не жаловали, были просты. Местных венчурных капиталистов в стране практически не существовало, а западным было тяжело оценить риски вложения в Россию. Кроме того, зарубежные фонды отпугивало то, что наша инженерная команда — российские специалисты. Сегодняшним стартапам найти инвестора гораздо проще. Появились фонды, куча тусовок, где можно задвинуть свой elevator pitch.
Первая покупка (тоже на свои) помогла нам выйти на безубыточность. Мы приобрели компанию Plesk, похожую на Parallels тем, что продажи у неё были за рубежом, а разработка в России — если точно, в Новосибирске. Она разрабатывала хорошую панель управления хостингом, по сути, конкурирующую с нашей.
И вот когда мы стали прибыльными, случились некоторые метания вокруг инвестстратегии.
Сегодня стартапам проще: появились фонды и куча тусовок, где можно задвинуть свой питч
Привлекать деньги для развития бизнеса — это нормально. Так устроена жизнь, что ничто не может помешать родиться идее в том месте, где нет возможности для её реализации. Выход — взаимовыгодно кооперироваться. Но зачем богатые и успешные предприниматели привлекают инвесторов, хотя, теоретически, могут обойтись своими средствами?
Мы тоже могли развиваться сами: реальной финансовой подоплёки для поиска денег не было, компания вышла на самоокупаемость. Но уже в 2004 году Parallels приняли инвестиции от российского фонда Almaz Capital, а годом позже — от западных фондов Bessemer Venture Partners, Insight Venture Partners и Intel Capital (всего на $12 млн).
Почему нам это потребовалось? Да потому что привлечённые со стороны деньги — это дополнительная уверенность в том, что твоё дело имеет смысл и ты не единственный, кто верит, что проект состоится. Кроме того, инвесторы — это связи.Нас очень впечатлило, насколько быстро они познакомили нас с известными компаниями, потенциальными партнёрами. Благодаря их связям Parallels стало намного проще привлекать таланты из Microsoft, Alcatel-Lucent, General Electric, McKinsey & Company, Novell, Symantec, VMware, Monster.com и Yahoo!.
Финансовая прожорливость приводит бизнес к ожирению
Кроме этого, венчурные инвесторы давали огромное количество советов, а мы пытались использовать их знания и возможности по максимуму. В Parallels понимали, что не только мы верим в себя любимых. Строчка с именами известных венчурных фондов в портфолио говорила партнёрам и потенциальным сотрудникам, что нам стоит доверять. Что кто-то уже провёл due diligence, разобрался в бизнесе и проголосовал долларом.
Но, развиваясь дальше, мы столкнулись с другим эффектом: излишнее финансирование серьёзно притупляет бдительность и размывает фокус. Наши прямые конкуренты — те, которые встали на тот же путь, что мы, и примерно в то же время, — все умерли.
Компания Ensim в начале нулевых привлекла более $100 млн. В 2008 году мы купили часть их бизнеса, и оборот оставшегося Ensim сейчас в 50 раз меньше Parallels. Sphere подняла $50 млн — в 2007 году мы приобрели остатки этой компании за полпроцента Parallels.
Невозможно сказать точно, что произошло после входа инвесторов: мы не были внутри. Однако те и другие расфокусировались: слишком много маркетинга, слишком много начинки в продуктах и так далее. На раннем этапе развития любого технологического рынка трудно угадать, какие свойства продукта реально востребованны, и всегда есть соблазн добавить ещё какие-то возможности, особенно когда есть большой бюджет на разработку.
Я готов перефразировать Джобса:«Я готов перефразировать Джобса»
Эти финансовые возможности можно сравнить с доступом к пище человека мегаполиса и человека первобытного общества. Современный homo sapiens, несмотря на значительные достижения в медицине, возможности заниматься спортом, нанимать персональных тренеров по фитнесу, в среднем страдает избыточным весом.
Та же история — со стартапами. Излишняя финансовая прожорливость оборачивается избыточной функциональностью их продуктов, а наличие денег, превышающих потребности, приводит к ожирению. Если бы 10 лет назад мне сказали, что привлечение инвестиций может оказаться столь же смертельным, как недофинансирование, я бы удивился. Но теперь я готов перефразировать Джобса: «Stay hungry, stay primitive».